Rus
Eng
RusБлистательный триумф отечественной авиации. 80 лет перелетам экипажей В. Чкалова и М. Громова через Северный полюс в Америку
У магического рубежа
В первой половине ХХ века авиационные рекорды в сознании людей были сравнимы с достижениями космонавтики в послевоенный период. Они поражали воображение, а летчики были чем-то вроде небожителей. Сообщения о новых перелетах становились мировой сенсацией. Но в начале 1930-х годов, когда рекорд дальности полета по прямой приблизился к рубежу в 10 000 км, уже невозможно было установление рекордов на переделанных серийных самолетах, как раньше. Необходимо было создать особую конструкцию, что представляло собой сложную инженерную задачу, посильную только высокоразвитому государству. Победа в гонке за рекордом дальности позволяла Советскому Союзу подтвердить статус такового.
Известен разговор Валерия Чкалова с американским миллионером на борту турбоэлектрохода «Нормандия» — самого быстрого на тот момент пассажирского судна в мире, на котором советские летчики пересекали Атлантику на обратном пути из США. Миллионер поинтересовался, насколько Чкалов богат. Летчик ответил, что у него 170 миллионов. «Рублей или долларов?» — уточнил прагматичный американец. Последовал ответ: «170 миллионов человек, которые работают на меня, так же, как и я работаю на них!»
Этот пропагандистский девиз соответствовал истине. Над реализацией планов рекордного перелета трудилось огромное количество людей, решения по нему принимал лично И.В. Сталин, а контроль над проектом осуществляла государственная комиссия под руководством К.Е. Ворошилова. Именно она 7 декабря 1931 года решила, что рекорд должен быть установлен на специально построенном советском самолете, создать который поручалось конструкторскому бюро ЦАГИ, возглавляемому А.Н. Туполевым. Проектированием рекордной машины занималась бригада П.О. Сухого, но принципиальные решения принимал Туполев. Он же отвечал и за результат перед высокими инстанциями.
АНТ-25, или РД («Рекорд дальности»), имел необычную конструкцию. Главная особенность — крыло большого удлинения: соотношение его длины к ширине (хорде) равнялось 13,1, что превращало самолет в огромный планер с мотором. Планер и сам по себе способен парить в небе без двигателя, а с двигателем можно было вообще сотворить чудо — выполнить длительный полет, пусть и на невысокой крейсерской скорости 165 км/ч.
Самолетов с таким удлинением крыла в мире не было. Классический планер — это легкая машина, а на борт рекордного самолета надо было взять как можно больше топлива, и крыло должно было выдержать эту нагрузку. Однако при такой длине полет в неспокойной атмосфере неизбежно вызывает колебания конструкции. В обычных самолетах проблему решали просто: делали крылья жесткими, «неколебимыми». Но при размахе крыльев АНТ-25 в 34 метра жесткая металлическая конструкция получалась нереально тяжелой. Необходимо было произвести сложные расчеты ее колебаний, и это сделал аэродинамик ЦАГИ В.П. Ветчинкин.
В мировом масштабе у АНТ-25 тогда было два главных конкурента, которые также могли преодолеть магический рубеж в 10 000 км. Это были самолеты, построенные на деньги военных ведомств: британский Fairey Monoplane II, пролетевший в феврале 1933 года 8595 км по прямой между Британией и Намибией, и французский Bleriot 110, в том же году установивший новый рекорд в 9104,7 км на маршруте США — Сирия.
Размах крыльев Fairey Monoplane II составлял 24,99 м при удлинении 7,5 и взлетной массе 7938 кг. У Bleriot 110 крылья простирались на 26,5 м при схожем удлинении и максимальном весе 8970 кг. Взлетная масса АНТ-25 доходила до 11 500 кг.
Даже внешне АНТ-25, чьи крылья были в 2,5 раза длиннее фюзеляжа, настолько отличался от традиционной воздушной техники, что воспринимался современниками как нечто фантастическое. В нем применили передовые для того времени решения. К примеру, основные топливные баки в крыле располагались между лонжеронами и служили частью силовой конструкции. Навигационное оборудование позволяло летать круглосуточно и в любую погоду. Выпуск шасси осуществлялся с помощью электропривода. При этом самолет оказался исключительно живучим: его трепали бури, однажды он горел, несколько раз совершал аварийную посадку, незадолго до рекордного перелета ему на крыло «приземлился» истребитель И-5, однако уже через неделю машина была готова к историческому полету.
При собственной массе АНТ-25 в 3784 кг в него вливали около 6 тонн горючего. Такой «бензовоз» не мог взлететь с грунта: его заполненные жидкостью крылья даже на утрамбованной почве раскачивались так, что цепляли землю. Для разбега перегруженной машине нужно было порядка полутора километров, поэтому специально для АНТ-25 на аэродроме в Щелково построили первую в СССР бетонную полосу длиной 1800 м. В ее начале соорудили стартовую горку высотой 6 м и длиной 150 м, на которую самолет затаскивали тягачом. И все равно после отрыва от полосы машина набирала высоту очень натужно: 500 метров за первые 50 км. Пришлось силами 2000 рабочих срыть холм, который попадал на взлетную траекторию. На всякий случай даже повалили забор, ограждавший аэродром. Предосторожность нелишняя: рекордный полет Bleriot 110 из Франции в Сан-Франциско в 1934 году сорвался из-за того, что самолет при взлете повредил винт о верхушки деревьев. А ведь советский стартовый комплекс в Щёлково стоил дороже самого самолета.
Для трансарктического перелета были мобилизованы наземные метео- и радиостанции, одну из которых оборудовали прямо на полюсе. Только после развертывания дрейфующей станции «Северный полюс-1» под командой Ивана Папанина, которая могла поддерживать с бортом радиосвязь и передавать ему метеосводки, в мае 1937 года перелету Чкалова был дан зеленый свет.
Над вершиной мира
Выбор маршрута через Северный полюс для установления летного рекорда на первый взгляд казался безрассудным. Обычно для перелета старались подобрать маршрут с благоприятными погодными условиями, пролегающий над местностью, где есть надежда на помощь в случае вынужденной посадки. Здесь же нужно было лететь несколько тысяч километров над водой, льдами и безлюдными территориями Крайнего Севера. «Главный полярник» Советского Союза Отто Шмидт даже написал Сталину, что шансы оказать помощь в случае крушения самолета равны нулю, несмотря на то, что самолет теоретически мог совершить посадку на воду и держаться на плаву. Резиновая лодка, палатка, лыжи, ружья и 115 кг месячного запаса продовольствия, которым снабдили экипаж Чкалова, служили слабым утешением в надежде продержаться до прибытия спасателей.
Несмотря на все сложности, перелет через Северный полюс был заветной мечтой авиаторов тех лет. Во-первых, это был кратчайший путь между двумя континентами. При полете от Москвы до Сан-Франциско через Тихий океан необходимо было преодолеть 18 000 км, через Атлантику — 14 000, а через полюс — «всего» 9600. Во-вторых, он объединял романтику неба с героикой полярных исследований, венчавших эпоху Великих географических открытий, что было миссией особого почета. Важно было долететь именно до США: налаживание отношений с самой богатой страной мира было одним из высших приоритетов советской внешней политики в свете уже маячившей на горизонте Второй мировой войны.
К слову, в США резонанс от перелета был колоссальный. Командовавший провинциальной военной базой Ванкувер Барракс генерал Джордж Маршалл, попав в компании советских летчиков на прием к президенту Рузвельту, впоследствии стал министром обороны США, госсекретарем и лауреатом Нобелевской премии мира (а также автором знаменитого плана, определившего устройство послевоенной Западной Европы). «Вы сделали меня популярным, а это в Америке дороже денег», — сказал Маршалл Чкалову, когда летчик благодарил генерала за радушный прием и ночлег в его доме.
О перелете через полюс мечтали не только советские летчики. Американский пилот Вилли Пост, первым в 1931 году совершивший кругосветный перелет с посадками, намеревался в 1935 году перелететь через полюс с Аляски в Архангельск на гидросамолете со сбрасываемыми поплавками, но во время тренировочного полета разбился.
Таким образом, в важности и необходимости кроссполярного перелета сомнений не было. «Рекордная» машина была изготовлена на заводе № 18 в Воронеже всего в двух экземплярах. Оба поднимал в воздух великий советский летчик Михаил Громов, шеф-пилот ЦАГИ, испытатель самолетов Туполева. Далее началась непростая доводка уникальной техники. Первоначально АНТ-25 показал расчетную дальность всего 7200 км. Применили редуктор, благодаря которому винт вращался медленнее, что давало возможность увеличить его диаметр до 4,1 м. Это подняло дальность до 10 800 км. Пришлось поработать и над аэродинамикой: гофрированную металлическую обшивку крыльев покрыли тканью и аэролаком. 10–12 сентября 1934 года Громову удалось за 75 часов «намотать» 12 411 км в многоугольнике Москва-Тула-Рязань-Днепропетровск-Харьков. Он практически достиг предела технической дальности АНТ-25, поскольку после посадки в баках оставалось всего 30 литров горючего.
Это было феноменальное достижение, намного превосходившее мировой рекорд дальности полета по замкнутому маршруту, принадлежавшее французам (10 601 км). Громов стал восьмым Героем Советского Союза, но о его достижении написали мелким шрифтом на последних страницах газет: ни всенародных чествований, ни триумфальных проездов по столице. Дело в том, что до 1935 года СССР не входил в Международную авиационную федерацию, поэтому официально рекорд не был бы зарегистрирован. Зато его громогласное празднование могло насторожить французов и англичан, которые и без того усиленно готовились к взятию барьера в 10 000 км — в начале 1935 года стартовал 11500-километровый беспосадочный перелет Франция—Чили на Bleriot 110, но успешно завершить его помешала поломка двигателя.
Первая попытка
Рекорд витал в воздухе, медлить было нельзя. Наиболее подходящей кандидатурой для совершения исторического перелета казался Михаил Громов. Однако 1 мая 1935 года, после воздушного парада над Красной площадью, который он возглавлял, сидя за штурвалом самого большого в мире на тот момент самолета АНТ-20 «Максим Горький», Громов попал в госпиталь с внутренним кровотечением от язвенной болезни. На целый год лучший пилот страны выбыл из строя. Очередным кандидатом для совершения полета оказался известный полярный летчик Сигизмунд Леваневский. В 1933 году он стал одним из первых семи Героев Советского Союза в числе пилотов, спасавших людей с раздавленного льдами парохода «Челюскин». Подходящей кандидатурой Леваневский был еще и по причине своей популярности в Америке: в 1933 году он вывез из Чукотки на Аляску американского летчика Джеймса Маттерна.
Первая попытка поставить советский рекорд беспосадочного перелета произошла в 1935 году. Третьего августа по маршруту Москва — Северный полюс — Сан-Франциско стартовал экипаж в составе Сигизмунда Леваневского, Георгия Байдукова и штурмана Виктора Левченко. Планируемый перелет получил широкую огласку. Даже посол США прибыл на аэродром проводить экипаж. После взлета Леваневский обнаружил струйку масла, вытекавшего из-под капота двигателя. Вскоре появились подтеки на полу кабины. Возник запах гари. Видимо, масло попадало на горячие части мотора. Леваневский не был летчиком-испытателем, самолета не знал и через 2000 км и 10 часов полета, уже над Баренцевым морем,принял решение возвращаться. Позже выяснилось, что масло вытекало через штатный дренаж из-за того, что его залили под горлышко, а в полете оно вспенилось. Второй пилот, Байдуков, летчик-испытатель НИИ ВВС, разобрался в характере неисправности, но не смог убедить командира, что полет можно продолжить: Леваневский развернул самолет, пригрозив Байдукову маузером.
Расстроенный неудачей, Леваневский на разборе полета у Сталина заявил, что больше на самолетах Туполева летать не будет, прибавив, что сделать АНТ-25 мог только вредитель. Гнев летчика вызвало принципиальное обстоятельство: самолет был оснащен только одним двигателем, что было конструкционной особенностью АНТ-25. «Симфония Александра Микулина»
Двигатель М-34, установленный на АНТ-25, был первым отечественным серийным авиамотором большой мощности и превосходил лучшие зарубежные образцы. Он был создан в 1932 году конструктором Александром Микулиным в Центральном институте авиационного моторостроения (сейчас — Центральный институт авиационного моторостроения имени П.И. Баранова).В конструкции М-34 имелся целый ряд нововведений. Одним из них являлась силовая схема блока, так называемая схема «сжатой рубашки и свободной гильзы. Она обеспечила исключительно высокую жесткость системы и возможность дальнейшего форсирования. Изначально двигатель развивал мощность 750 л. с., а для рекордного перелета был форсирован до 874 л. с. Следует отметить, что спустя 10-12 лет после создания мотора М-34 ведущие зарубежные разработчики — английская «Роллс-Ройс» и американская «Паккард» — переняли для форсирования своих моторов силовую схему поршневого двигателя по типу М-34.
Стоит отметить также стратегическую прозорливость Александра Микулина в части расчета диаметра цилиндра. М-34 отличался относительно большим диаметром цилиндра и хода поршня. В начале 30-х годов прошлого века считалось, что оптимальный диаметр цилиндра двигателя составляет 140-150 мм. Однако уже в период Второй мировой войны многие зарубежные фирмы были вынуждены при форсировании своих моторов перестраивать производство на большие диаметры цилиндров. Например, «Роллс Ройс» для повышения мощности моторов увеличила диаметр со 137,16 мм (двигатель «Мерлин» ХХ) до 152,4 мм (двигатель «Гриффон»), а «Даймлер-Бенц» — со 150 до 162 мм. При этом переход на другой диаметр цилиндра неизбежно вызывал необходимость перестройки всего производственного цикла и определенные задержки в выпуске новых зарубежных моторов.
Двигатель М-34 получил высокую оценку и со стороны руководства СССР. В частности, заместитель наркома тяжелой промышленности П. И. Баранов (проявлявший максимальное содействие в его создании) писал в начале апреля 1933 года секретарю Совета труда и обороны при Совете народных комиссаров СССР: «Мотор М-34 к настоящему времени является надежным мотором и по своим данным стоит в ряду заграничных невысотных моторов... При обеспечении редуктором, нагнетателем, винтом переменного шага изготовляемый в ЦИАМе мотор становится в разряд первоклассных моторов».
Уже в следующем, 1934 году директор советского павильона на 2-й Международной авиационной выставке, которая проходила в Копенгагене, написал в отчете, что наибольший интерес посетители выставки проявляли именно к мотору М-34 (он выставлялся в модификации М-34РН). Иностранные специалисты с пристальным вниманием осматривали мотор и его отдельные детали и узлы, смонтированные на специальном стенде. В датской и английской прессе создание М-34РН отмечалось как грандиозное достижение советского авиапрома. Аналогичный успех М-34РН имел и в 1935 году на международной авиационной выставке в Милане.
Главная трудность при подготовке к трансполярному перелету заключалась в том, что продолжительность рекордного полета в 60-70 часов была сопоставима с ресурсом двигателя. При этом на взлетном режиме мотору приходилось работать не первые 10 минут, а первые 10 часов полета, пока выработка топлива не облегчит машину, позволяя снизить обороты. Двигателисты упорно трудились над повышением его ресурса, и наконец, на испытаниях в 1934 году М-34 проработал небывалые для отечественного двигателя 500 часов!
Однако качество производства тех лет оставляло желать лучшего. На заводе № 24, где М-34 выпускался серийно, в 1932–33 гг. брак по литью доходил до 60%, по мехобработке — до 80%! К 1935 году брак составлял 15–17%. Поэтому для АНТ-25 создали специальную версию двигателя — М-34РД (буква Р значила «редукторный», Д — «дальний»). Для его производства с особым тщанием, по спецчертежам изготовили 20 комплектов деталей, из них собрали 15 моторов, и только 10 из них отобрали для установки на самолет. Они отличались от стандартных более жесткими допусками на детали, а также конструктивными изменениями: новые всасывающие патрубки, масляные и водяные насосы, распредвалы, измененной конструкцией хвостовика коленвала, наличием второго бензонасоса. Были доработаны и остальные системы: клапаны, карбюратор, магнето, свечи. Все двигатели были форсированы по оборотам до 830 л.с. Каждый двигатель испытывался, доводился и регулировался в ЦИАМ.
Но даже при таком подходе рекорд Громова в 1934 году состоялся лишь с третьей попытки: в двух первых из-за неполадок мотора пришлось идти на вынужденную посадку. Чудом удалось сохранить самолет.
В Арктике же поломка единственного мотора означала верную гибель. Поэтому неудача Леваневского поселила в головах руководителей страны серьезные сомнения в пригодности АНТ-25 для трансполярного перелета. Во избежание нового международного конфуза в 1936 году была предпринята генеральная репетиция в виде перелета по маршруту Москва — Дальний Восток. Чкалов, Байдуков и Беляков установили рекорд дальности «для внутреннего употребления», преодолев 20–22 июля 1936 года 9375 км за 56 часов. Командир и его экипаж стали Героями Советского Союза. Но сомнения в АНТ-25 оставались, и ключевым был вопрос об его единственном моторе.
После посадки в США в июне 1937 года Чкалову пришлось открыть перед журналистами капот двигателя. Американская пресса писала, что такой перелет возможен только на моторе западного производства. Фотографии М-34РД с надписями на кириллице публиковались в газетах рядом с портретами героев-летчиков. «Симфония Александра Микулина», — так охарактеризовал безупречную работу мотора Чкалов.
На совещании у И.В. Сталина 25 мая 1937 года решался вопрос о новой попытке перелета в США на АНТ-25 с единственным двигателем. «Так вы, товарищ Чкалов, уверены, что выбор самолета правильный? Все-таки один мотор...», — спросил Сталин. «Мотор отличный, — ответил летчик. — Кроме того, один мотор — сто процентов риска, а четыре — четыреста».
Эта знаменитая шутка и решила исход дела.
Через несколько дней после этого с просьбой о беспосадочном перелете через Северный полюс к Сталину обратился и выздоровевший Михаил Громов, обосновав свое желание тем, что может побить рекорд дальности полета, и также получил согласие.
Оба экипажа одновременно начали подготовку к перелету.
Отважные герои всегда летят вперед
Говоря о знаменитом перелете Чкалова, часто забывают о роли второго пилота — Георгия Байдукова. На разборе полетов у Сталина после первой неудачи в 1935 году Байдуков не поддержал Леваневского и отказался ехать с ним в США по распоряжению вождя для закупки необходимой для подготовки к перелету техники. По сути, он назвал приказ Сталина бессмысленным, причем в его присутствии. Для этого требовалось большое мужество, тем более что в это время отец летчика отбывал срок за вредительство. Но Байдуков был уверен, что самолета «дальнобойнее», чем АНТ-25, в США не найти, а потому остался в СССР и занялся доводкой машины. Именно Байдуков уговорил Чкалова — любимца Сталина, принять участие в арктическом проекте. Этому предложению удивился даже сам Чкалов, заявив, что он типичный истребитель, с полярной авиацией не знаком, навигации не знает, слепому полету по приборам не обучен. Но Байдуков прямо сказал Чкалову, что его дело —добиться разрешения на полет и взлететь.
Произошел уникальный случай: второй пилот выбрал себе командира. На пресловутом совещании 25 мая 1937 года членом своего экипажа Байдукова назвали одновременно и Чкалов, и Леваневский. После совещания, переговорив с Чкаловым, Байдуков предложил Леваневскому лететь на АНТ-25 командиром, ведь именно его все считали автором идеи трансполярного перелета в Америку. Но тот отказался. Так лучшим летчиком тех лет стал Чкалов. Трудно описать его славу в СССР после легендарного перелета. Это как если бы Гагарин после первого витка вокруг Земли еще слетал бы и на Марс. Между тем в своем кругу летчики иногда подначивали Байдукова: «Скажи, ну зачем ты возил Чкалова в Америку?».
Сам Байдуков в этот полет изначально был приглашен Леваневским как один из лучших в стране мастеров слепого полета. Он мог часами вести самолет в облаках по приборам, выдерживать курс, терпеть болтанку, не теряя пространственной ориентации. Далеко не все летчики это умели. К примеру, Чкалов такими навыками не обладал, и каждый раз, когда самолет приближался к стене очередного циклона, он звал второго пилота. А поскольку плохая погода была на протяжении почти всего перелета, то и пилотировать самолет в этих тяжелых условиях в основном пришлось Байдукову. Недаром после посадки в Америке, которую тот осуществил после 13-часовой бессонной вахты, командир экипажа назвал его трехжильным.
Конечно, Чкалов и сам был талантливым летчиком. Именно он является автором фигур высшего пилотажа, таких как «восходящий штопор» и «замедленная бочка». Перед рекордным перелетом он хорошо изучил АНТ-25, поверил в эту машину, много тренировался на ней. В отличие от высокомерного Леваневского, который не снисходил до общения с механиками, Чкалов любил поговорить с ними, следил за подготовкой самолета и не спал ночами, когда инженеры регулировали мотор.Мастер высшего пилотажа, Чкалов не раз спасал самолеты. Чего стоит одна только его посадка в неблагоприятных погодных условиях на узкую, каменистую косу острова Удд (ныне — остров Чкалова) при перелете на Дальний Восток в 1936 году. Даже гений штурвала Байдуков побоялся тогда вести машину на бреющем полете над штормовым морем. В другой раз у самолета Чкалова во время тренировочного полета порвался стальной трос системы уборки шасси. Одну из стоек удалось вытянуть в посадочное положение вручную. Но вторую заклинило намертво. И Чкалов ухитрился посадить махину с 34-метровыми крыльями на однулевую «ногу». Позже выяснилось, что механик забыл в лебедке сверло.
Взлет на таком самолете как АНТ-25 представлял собой задачу непростую. Поскольку у него был только один винт, его вращение ничем не компенсировалось, и машину на взлетной полосе постоянно уводило в сторону. Даже на истребителе контролировать такой увод непросто, а на тяжелой машине для этого требовалась мгновенная реакция, физические усилия и большое мастерство. Малейшее уклонение от прямолинейного разбега приводило к катастрофе. Чкалов ранним утром 18 июня 1937 года не просто поднял перегруженную на тонну машину, но еще и умудрился помахать в иллюминатор провожающим.
Нельзя не отметить и роль штурмана Александра Белякова. В экипаже его называли профессором, т.к. он был не только начальником штурманской кафедры Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского, но и педантом в работе. Роль штурмана в трансполярном перелете огромна: полет происходил надо льдами, при непредсказуемой погоде, без всяких ориентиров. В условиях, когда магнитный компас не работает, штурман ориентировался по солнечному компасу, что требовало постоянного наблюдения и большой концентрации.
На пути экипажа Чкалова встретились четыре циклона, которые приходилось пробивать, обходить или перелетать на высоте до 6 км с неоптимальным расходом топлива. Над Канадой пришлось и вовсе отклониться от прямолинейного маршрута, перемахнуть Скалистые горы и далее двигаться к югу над океаном вдоль берега. У Чкалова пошла из носа и ушей кровь и заболела нога, так что он не мог управлять самолетом. За штурвал сел Байдуков. Кислород для дыхания кончался, его остатки отдали Байдукову, а Чкалов с Беляковым, экономя дыхание, без движения лежали на полу. Но АНТ-25 с героическим экипажем на борту упорно стремился к цели.
Самолет несколько раз обледеневал. Особо опасным оказалось так называемое фарфоровое обледенение, длившееся порядка 16 часов. Уйти от него выше облаков не удалось, и Байдуков пошел вниз. И тут наступил самый страшный момент перелета.
Байдуков практически пикировал, убрав до предела обороты мотора. Двигатель остыл, из-за чего замерзла дренажная трубка расширительного бачка системы охлаждения. Давление паров в нем возросло, пробив ледяную пробку, но вместе с паром выплеснулось и много воды. Ее уровень понизился, головки цилиндров остались без охлаждения. Это означало, что через несколько минут двигатель перегреется и заклинит над ледяными просторами Арктики.
Бросились искать воду, но ее запасы замерзли. Хладнокровие и находчивость проявил Чкалов. Он распорядился залить в систему чай и кофе из термосов. На этой смеси и долетели. Байдуков вспоминал, что именно после этого происшествия впервые заметил в волосах командира седину.
Дальше была посадка на военном аэродроме в Ванкувере, штат Вашингтон, триумфальное турне по США, всемирная слава и прием у президента Рузвельта. За 63 часа 16 минут экипаж преодолел 9130 км, однако по прямой расстояние между точками взлета и посадки составило всего 8504 километра. Встречные ветры и плохие погодные условия удлинили реальный путь самолета, и мирового рекорда установить не удалось. В баках после приземления осталось всего 77 литров топлива из изначальных 5700.
Меньше чем через месяц после старта чкаловской машины, 12 июля 1937 года, из Щёлково вылетел второй АНТ-25. Экипаж состоял из Михаила Громова, Андрея Юмашева и Сергея Данилина. Изначально было решено, что стартовать оба экипажа должны были с разницей в полчаса. Громовский экипаж, возглавляемый опытным пилотом-испытателем, был подготовлен лучше, поэтому Чкалову, Белякову и Байдукову отводилась миссия разведчиков, а рекорд должны были поставить Громов с Юмашевым и Данилиным. Однако незадолго до перелета, придя в ангар, Громов обнаружил, что мотор с его самолета сняли и переставили на машину Чкалова. Причины он так и не узнал.Экипажу Громова пришлось ждать, пока на стенде «обкатают» другой мотор. Зато в ходе подготовки второго «рекордного» самолета было выявлено, что увеличение количества бензина на 1 литр увеличивало дальность полета на 1 километр. Уменьшение веса конструкции на 1 килограмм давало возможность увеличить дальность на 3 километра. С самолета сняли всё, что можно, почти 250 кг: надувную резиновую лодку, соль, теплую одежду, запас продовольствия, запасное масло. Второй АНТ-25 был максимально облегчен и смог взять на полтонны больше горючего, чем первый.
Громов был инструктором Чкалова и вообще считался летчиком номер 1, Юмашев работал профессиональным испытателем тяжелых самолетов, а Данилин имел репутацию штурмана, который ни разу в жизни не заблудился в небе. Вместе они просто рассекали все циклоны на своем пути. Над Северным полюсом второй АНТ-25 прошел на 13 минут раньше намеченного срока. Громов с Юмашевым вели самолет попеременно. При приближении к Кордильерам самолет вошел в сплошную облачность, началась «болтанка». Громов сел за штурвал и вел самолет 13 часов до посадки. Экипаж планировал долететь до границы США с Мексикой и сесть в приграничном американском городке Сан-Диего. Горючего бы им хватило и до Панамы, но пересекать границу Мексики им не разрешили: сесть нужно было именно в США, чтобы наглядно продемонстрировать американцам последние достижения советской авиатехники. Аэропорт Сан-Диего был закрыт туманом. Около приграничного городка Сан-Джасинто они увидели подходящее для посадки пастбище. На него и приземлились. Было 5 часов утра местного времени 14 июля 1937 года. Почти за то же время — 62 часа 17 минут — второй АНТ-25 пролетел по прямой 10 148 км. Мировой рекорд все-таки стал советским. При этом в баках оставалось топлива еще на полторы тысячи километров.
Обоими летными экипажами восхищались во всем мире. При этом газеты США отмечали, что рекорд полета на дальность имеет второстепенное значение по сравнению с той точностью, с какой был повторен перелет. Он свидетельствует об удивительном искусстве летчиков, о чудесной организации всего дела и о великолепной конструкции советских самолетов. «Арктика не представляет больше огромного таинственного пятна на земном шаре», — единодушно заявляли иностранные исследователи.
Хотя Международная авиационная федерация и наградила экипаж Громова медалями Анри де Лаво за лучшее достижение 1937 года, рекорд экипажа Чкалова навсегда вошел в историю как первый трансполярный перелет между Европой и Америкой.
Благодаря подобным свершениям в американском обществе закладывался фундамент уважения США к СССР как союзнику, с которым можно выиграть войну против Германии. Тогда этот вопрос не был предрешен, как сейчас кажется. Знаменитый Чарльз Линдберг, носивший неофициальный титул американца номер 1, получал награды из рук Геринга и агитировал народ США против конфронтации с немцами. В этой информационной войне его авторитету мы сумели противопоставить своих героев, подвигом которых искренне восхищался весь мир.
